Новый старый русский. О творчестве Б. Акунина.pdf

ОЛЬГА КОМАРОВА

Новый старый русский. О творчестве Б. Акунина

Когда в 1998 г. читатели впервые познакомились с новым именем

Б. Акунин, автором романа с загадочным заглавием «Азазель», они

и предположить не могли, что через какие-то два года это имя

будет названо среди самых популярных писательских имен. Более

того, некоторые критики говорят уже об «акунизации всей стра-

ны», что одновременно указывает и на их несколько ироничное

отношение к столь небывалой популярности писателя.

«Литературный проект»

В рамках современной российской литературы творчество писате-

ля представляет совершенно особенное явление, хотя бы потому,

что, по обозначению издателей, мы имеем дело с «литературным

проектом», первоначально включавшим в себя 6 названий и раз-

рекламированным абсолютно беззастенчиво. Умело созданная из-

дательством аура таинственности, окутавшая подлинное имя авто-

ра (а что Б. Акунин — это псевдоним, было распознано читателем

почти сразу), непривычный для детектива яркий стиль и особенная

авторская манера наряду с захватывающе напряженным сюжетом,

способствовали быстрому успеху не только первого, но и

последующих за ним романов. По существу, впервые в литературе

были реализованы приемы коммерческой жизни, издатель подавал

книгу нового автора как коммерческий продукт, пользуясь

механизмами деловой жизни. Скрывающийся под псевдонимом ав-

тор заявил как-то: «Я — серьезный человек серьезной профессии

и боюсь прослыть несерьезным среди своих серьезных коллег. А

раскроется псевдоним тогда, когда станет ясно, что мое хобби —

это тоже серьезно» (Захаров 1998). Литературный проект несом-

ненно удался, а вместе с успехом открылось и настоящее имя

автора. Им оказался Григорий Шалвович Чхартишвили, 1956 г. р.,

заместитель главного редактора журнала «Иностранная литерату-

ра», знаток японской литературы и профессиональный перевод-

чик. Несомненно, что профессиональная деятельность в значи-

тельной степени способствовала литературной — произведения Б.

Акунина написаны рукой человека, хорошо знающего русскую и

зарубежную литературу, историю, культуру, прекрасно владею-

щего русским языком.

Литературный проект Б. Акунина обещал читателям «все

жанры классического криминального романа в одной серии». Не-

привычное для русской литературы сочетание «классический кри-

минальный роман», да еще и уточнение его видов — конспиро-

логический детектив, шпионский, герметичный, политический, а

позднее — великосветский, декадентский и диккенсовский, не

только разжигали любопытство читателя, но и создавали впечат-

ление, что мы имеем дело со сложившимся автором, с определен-

ной концепцией жанра. Еще до раскрытия псевдонима Б. Акунин

высказал убеждение в том, что «в нашей большой стране, главным

вкладом которой в мировую культуру была и остается великая

литература, от беллетристики можно и должно ожидать не толь-

ко голой фабулы, но и чего-то большего: вкуса, хорошего стиля,

интеллектуальной игры». (Захаров 1998). Вместе с тем, издатели

посвятили проект «Памяти ХIХ столетия, когда литература была

великой, вера в прогресс безграничной, а преступления

совершались и раскрывались с изяществом и вкусом». Читателя

романов Б. Акунина привлекает не только их сюжет, но и хорошо

выписанный исторический и бытовой фон, на котором развивается

действие. И, безусловно, главные герои акунинских романов при-

влекают сердца читателей искренностью, внутренней чистотой и

бесстрашием, а положительный герой — не частый гость в произ-

ведениях современных авторов. Повидимому один из секретов

успеха заключается в том, что автор утоляет вкусы разного чита-

теля, как ищущего просто напряженной интриги, так и тоскую-

щего по положительному герою и просто любителей добротной

литературы.

Однако в рамках одной серии Б. Акунин не удержался, и про-

изведения его к 2001 году складываются из трех серий: «Приклю-

чения Эраста Фандорина» (восемь книг), в которых главным геро-

ем является Эраст Фандорин, «Приключения сестры Пелагии»

(две книги), где преступления открывает монахиня Пелагия и

«Приключения магистра» — первый роман, в котором действие

развивается в наши дни и где появляется внук Фандорина — Нико-

лас.

Все последующие за первым романы Б. Акунина снабжаются

отрывками из лестных рецензий, в которых отмечается не только

мастерство автора в выстраивании хитроумно закрученного сю-

жета, но и прекрасное владение языком. Опубликованный на об-

ратной стороне обложки портрет человека в котелке с изящной

тростью в руках не только переносит читателя в избранный ав-

тором временной период русской истории, но и гармонирует с

вкрапленными в текст романов газетными и журнальными вы-

писками, и включает его в атмосферу стилизованной литера-

турной игры. В одном из ответов на вопросы читателей Б. Акунин

прямо сказал: «А с умным читателем, по-моему, не грех и по-

играть, и подразнить его можно, и даже подурачить. Обманывать

— другое дело, обманывать — нельзя.» (Захаров 1998).

«Литературная игра»

Каковы же некоторые признаки той литературной игры, которую

затеял с читателями Б. Акунин?

В критике отмечается, что многие ходы в произведениях Аку-

нина явно обнаруживают близость к некоторым как иностранным,

так и русским литературным произведениям. Так, Е. Чудинова в

статье «Смерть статуи Ахиллеса» указывает на сходство заглавия

одного из романов Акунина с рассказом С. Моэма «Источник

вдохновения», а критик М. Трофименков видит сходство сюжета

«герметического детектива» «Левиафан» с одним из рассказов

Конан-Дойля, тогда как «клуб самоубийц» в романе «Любовница

смерти» заставляет вспомнить Стивенсона. Впрочем, список

литературных ассоциаций можно продолжать бесконечно. Так в

финале повести «Декоратор» одному критику видится перекличка

с Бунинским «Чистым понедельником», а другому — метафора

Акунинских манипуляций с литературными текстами, постмодер-

нистская метафора (тело-текст). Многочисленные эпизоды кар-

точной игры в разных произведениях вызывают в памяти чита-

телей страницы Пушкина и Достоевского. (Правда, сама подобная

ситуация заставляет разных писателей пользоваться схожими

словами как в описании игорных эпизодов, так и психологического

состояния героев, вспомним, что именно этот аргумент приводил

Кнут Гамсун, отвергая обвинения в плагиате у Достоевского.) Ин-

тересными представляются рассуждения критика Л. Данилкина о

мире литературы как о среде обитания главного героя — Фан-

дорина, он отмечает, что удовольствие от чтения, от явной вто-

ричности, не в узнавании конкретных цитат и параллелей, а в том,

что «так задается ритм чтения: как нечто неновое, знакомое, до-

машнее, уютное» (Данилкин 2000: 315).

Игра с текстами классической литературы — явление очень

распространенное в литературе постмодерна, и в России тоже.

Здесь можно сослаться и на В. Пелевина с его «Чапаевым», и на

Татьяну Толстую, последний роман которой «Кысь» пронизан ци-

татами, и на повесть А. Королева «Голова Гоголя», которая пред-

ставляет собой манипуляции с текстами Гоголя, Тургенева, Досто-

евского. В отличие от вышеназванных авторов литературные ас-

социации Б. Акунина не выражают метафизического отрицания

действительности, отчаяния и пессимизма свойственного многим

писателям постсоветского модерна (Карпов 2000:77). На наш

взгляд, автор прибегает к игре, аппелируя к разным слоям чита-

тельского сознания, предоставляя читателю обнаруживать в

тексте дополнительную культурную информацию. Теоретики

постмодернизма любят ссылаться на высказывания Умберто Эко.

И характерно, что критики обнаруживают у Акунина параллели и

с его творчеством, прямую — в романе «Алтын-толобас», где

также идет поиск некой роковой книги («Книжное обозрение» №

29/30, 2001).

Русская литература и культура присутствуют в тексте все

время, подталкивая фантазию читателя, развивая или опровергая

литературные стереотипы, оправдывая или разбивая ожидания

читателя. Так, невольно улыбнется читатель, столкнувшись с

именем героини Маша Миронова («Любовница смерти») или бла-

городным и великодушным персонажем Львом Николаевичем, ко-

торый, однако, в следующем эпизоде называет себя Николаем Все-

володовичем и соответственно этому ведет себя («Пелагия и

черный монах»). Кстати, в романах есть и персонажи с именами

автора и издателя — княжна Чхартишвили и медик Захаров, что

вполне соответствует авторской концепции игры.

Представляя серию романов о Фандорине как «классический»

детектив, издатель имел, очевидно, в виду такие признаки этого

жанра, как наличие умного героя (у Акунина Фандорин сродни

Шерлоку Холмсу, а сестра Пелагия вызывает в памяти читателя

образ Отца Брауна), присутствие помощника и друга (у Фандорина

это слуга-японец Маса), отсутствие леденящих кровь подробнос-

тей в описании убийств и смакования жестокости, изящную и

всегда логически оправданную развязку. В этом Акунин следует

традициям старой доброй литературы.

Вместе с тем, наряду с наличием ассоциативного плана вполне

современным является присутствие авторской интонации, окраши-

вающей повествование мягким юмором и иронией. Ярче всего это

проявляется в речевой характеристике героев. Взглянем, хотя бы,

на первое появление одного из персонажей «Азазеля»:

«— Ну, вот и я, милый отрок. Порфирий Мартынов сын Пыжов,

господний раб и губернский секретарь. Прилетел по первому же

мановению. Как ветр на зов Эола.»

Читателю просвещенному имя Порфирий (тут вспоминается и

Салтыков-Щедрин и Достоевский) в сочетании с медово-сладкой

речью сразу подскажет настороженное отношение к персонажу,

который продолжает свою речь: «По роду занятий приходится

вступать в сношения с ужасными субъектами, обитателями самого

дна общества. Совершеннейшие мизерабли, уверяю вас. Господину

Юго такие и не снились. Но ведь тоже души человеческие, и к ним

можно подходец сыскать...» (Акунин. «Азaзель»: 128). Мы можем

увидеть, как автор стилизует время — фамилия автора

«Отверженных» подана не в современной форме, аромат эпохи

передает слово «мизерабли», тогда как наличие церковнославя-

низмов (отрок, господний раб, души человеческие), уменьшитель-

но-уничижительных форм в речи дает представление о характере

персонажа. Предательство этого человека является неожидан-

ностью для Фандорина и описывается так: «Эраст Петрович глухо

Plik z chomika:

Inne pliki z tego folderu:

Inne foldery tego chomika: